Алан Дзагоев: «Пусть этот год будет худшим в карьере»

С юным полузащитником ЦСКА корреспондент «СЭ» побеседовал в Белеке, где армейцы готовятся к решающей игре в Лиге чемпионов.

ТЕНЬ ВТОРОГО СЕЗОНА

— Теперь, когда второй сезон во взрослом футболе для вас уже почти позади, можете подтвердить, что он действительно проблемнее первого? Было тяжелее, чем в прошлом году?

— Наверное. Но у моих бед была вполне конкретная причина: сразу после травмы мне перестал доверять главный тренер.

— Зико?

— Да. И получилось, что почти с самого начала сезон у меня не задался. В целом им недоволен, хотя статистические показатели получились не хуже прошлогодних: тогда по системе «гол+пас» набрал 18 очков, теперь — 19. Какую-то планку удержать удалось, но сыграть можно было гораздо лучше, а главное, стабильнее.

— Сейчас-то доверие чувствуете?

— Почувствовал его уже при Хуанде Рамосе. А когда пришел Леонид Викторович Слуцкий, все молодые ощутили себя гораздо увереннее. Когда доверяют, любой горы готов свернуть. Зико же не только отправлял меня в дубль, но и не объяснял почему.

— А что для вас лучше: когда хвалят или когда ругают?

— Лучше, когда дают справедливую оценку. Можно хвалить, можно ругать — лишь бы по делу.

Как раз в этот момент мимо нас прошел Слуцкий, сразу предложивший мне спросить у интервьюируемого, почему на последних тренировках тот допускал очень высокий процент брака.

— Замечание по делу? — переадресовал я вопрос герою материала.

— Увы, — не стал отпираться Дзагоев.

— И что можете сказать в оправдание?

— Оправдываться — последнее дело. Постараюсь все доказать на следующих занятиях и, самое главное, во вторник.

— Если закончить тему второго сезона, есть ли сложности еще и от того, что соперники стали относиться к вам иначе, прекрасно понимая, на что способен Дзагоев?

— Может, такое и есть, но этот фактор решающей роли точно не играет.

ЧТО ЖЕ НА ЧЕТВЕРТОМ МЕСТЕ?

— В прошлом году вы сказали мне в интервью, что в вашей жизни ничего, кроме футбола, нет. Сейчас появилось?

— Скажем так: и на первом, и на втором, и на третьем местах по-прежнему футбол.

— А на четвертом?

— Это, мне кажется, не настолько существенно, чтобы упоминать о нем.

— Чувствуете, что взрослеете?

— Наверное. Стал обращать внимание на какие-то вещи, которые раньше пропускал мимо глаз и ушей. Часто это помогает — опыт все-таки великая вещь, что в жизни, что в футболе.

— Чем больше опыта, тем черствее обычно отношение к окружающему миру и людям, его населяющим.

— За собой такого пока не замечал.

— То, что вы стали одним из лидеров ЦСКА, окрыляет или, наоборот, ложится на плечи тяжелым грузом?

— Что стал лидером, это вы слишком громко. Скорее — одним из основных игроков. В целом это помогает, причем не только психологически — если при присутствии на поле Жиркова и Вагнера большинство передач шло именно им, то теперь атака идет через мою зону гораздо чаще. Для меня же чем больше я в игре, тем лучше.

— Вы упомянули о нестабильности: неудачный матч после двух-трех хороших — это следствие физической усталости или есть тому психологические причины?

— Скорее первое. Мне самому бывает очень противно после неудачно проведенной игры — очень надеюсь, что эта нестабильность исключительно возрастная. И ставлю цель избавиться от нее уже в следующем сезоне — ведь один плохой матч сразу перекрывает несколько хороших. Слабые игры бывают, конечно, и у звезд, но одна неудача на десять матчей — нормально, а на три-четыре — никуда не годится.

— Я правильно понял, что вам стало проще без Жиркова и Вагнера?

— Только в плане моей личной задействованности на поле. В плане же построения игры и достижения результата команде (а значит, и мне тоже) без них, естественно, сложнее. Большие мастера, умеющие в одном-двух эпизодах решить судьбу матча, — это штучный товар. Но мы перестроились и ищем внутренние резервы.

— Находите?

— Видно по результатам. В конце сезона вроде бы дело пошло.

СЕЗОН МОЖЕТ СПАСТИ ТОЛЬКО ПЛЕЙ-ОФФ ЛИГИ

— Насколько добавило сложности то, что за год команде пришлось перестраиваться трижды?

— Для меня лично смена Зико на Рамоса имела исключительно положительные последствия: стал наконец понимать, что требует главный тренер. И после прихода Слуцкого это понимание не утратил. Недоверие тренера гораздо больший стресс, чем его смена.

— Вы говорите о доверии со стороны Рамоса, а он между тем менял вас уже после получаса игры?

— Ту замену я полностью заслужил. А о Рамосе могу сказать только хорошее: именно при нем обрел уверенность в себе. Всегда ведь чувствуешь, как человек, а тем более главный тренер, к тебе относится.

— Но, наверное, никто вас не опекал так, как Газзаев в прошлом году?

— Валерию Георгиевичу я искренне благодарен — он очень помог мне не только в футбольном, но и в жизненном плане. Но вы сами заметили, что пора уже взрослеть.

— Среди партнеров вы уже полностью свой?

— С партнерами не было никаких проблем еще в прошлом году.

— Пятое место — крупная неудача для ЦСКА?

— Сезон мы провалили. Единственным оправданием может стать выход в плей-офф Лиги чемпионов.

— А как же победы в Кубке и Суперкубке России?

— Они неудачи в чемпионате не компенсируют, хотя любой трофей, безусловно, важен и почетен.

— Какие ощущения остались у вас от пребывания в сборной в этом году?

— То, что меня туда вызывают, по-настоящему вдохновляет, а вот то, что на поле выпускают редко, оставляет чувство неудовлетворенности собой.

— Что за история произошла с вами перед московской игрой со Словенией, можете поведать?

— Да не было никакой истории — раздула пресса. У меня побаливала нога, и обеспокоенное руководство клуба предложило на всякий случай сделать снимок. Наверное, можно было обойтись без этого — у Васи Березуцкого проблемы были куда серьезнее, но он вышел и сыграл. Сыр-бор же разгорелся из-за того, что Хиддинка о моей отлучке в медцентр предупредили уже после отъезда. Может, из-за этого я и не попал в заявку на московский матч, хотя чувствовал, что нахожусь в хорошей форме.

— Могли предположить, что не пройдете Словению?

— Нет, это до сих пор в голове не укладывется. Не могу найти объяснения даже сейчас.

— А как относитесь к такой версии: все это банальное следствие нарушения рядом игроков спортивного режима?

— Как к полной глупости. Все вокруг твердят о какой-то пьянке в Мариборе — могу ответственно заявить: ничего похожего там не было и быть не могло.

— А каково наблюдать со скамейки, как твоя команда проигрывает решающий матч?

— Ужасно! Наверное, даже когда играешь, столько эмоций и нервных клеток не сгорает.

— Когда появилось предчувствие, что все кончится плохо?

— В момент удаления Кержакова. Он здорово вышел, добавил команде скорости и агрессии, но тут не вовремя вмешался судья. Хотя что винить арбитра, когда виноваты мы сами.

— Готовы были выйти на поле, чтобы заменить, скажем, Аршавина, игра у которого не шла?

— Готов был заменить кого угодно! После удаления Кержакова мы разминались вдвоем с Пашей Погребняком, но я понимал уже, что его присутствие на поле нужнее, а замена осталась только одна.

— И не боялись, что можете поучаствовать в проигранном резонансном матче?

— Чем хуже у команды дела, тем больше мне хочется выскочить на поле, чтобы помочь. Я же человек южный, заводной, а в такие моменты эмоций бывает больше всего.

— Анализировали причины неудачи хотя бы для себя?

— Думаю, мы неправильно начали игру — надо было с первых минут накрывать словенцев на их половине и не давать им дышать. А игра в своих зонах добавила сопернику уверенности и оптимизма.

— Такая игра была установкой Хиддинка?

— Нет, он никогда не дает установки играть от обороны. Такой футбол, полагаю, стал следствием нестопроцентной физической готовности. И еще, не мое это дело, конечно, обсуждать тренерские решения, но Сергея Семака в центре нам явно не хватало.

ПРАЗДНИК — КОГДА ПРИЕЗЖАЕТ МАМА

— Есть ощущение, что в Лиге чемпионов нынешней осенью вы играете сильнее, чем в первенстве России. С чем это связано?

— Наверное, опять же с эмоциями, это моя первая в жизни Лига, адреналин перед матчами бурлит без всякого дополнительного настроя, а для меня это — лучшее состояние.

— Сейчас вы готовитесь к решающему матчу группового турнира вашей первой Лиги. Эмоции на него остались?

— Не беспокойтесь: когда услышу гимн турнира, адреналин сам прибудет из каких-то резервных источников. Тем более что этот матч — за выход в плей-офф, который только и может уравновесить весы, где пока отрицательные эмоции от сезона ощутимо тянут вниз.

— Неудачи тяжело переживаете?

— Очень. Даже после самой трудной победы, такой, как над «Спартаком», например, на следующий день утомленным себя не чувствуешь. Но если проигрываешь, день-два пребываешь не в своей тарелке.

— Сбор в декабре не утомляет?

— На сборах чувствую себя гораздо спокойнее, чем в Москве. Там очень многое отвлекает от подготовки — с тем надо встретиться, этому позвонить, какие-то мелкие дела, проблемы. Здесь же занимаешься любимым делом в свое удовольствие и ни о чем постороннем не думаешь. Единственное, что больше двух недель в отрыве от дома, это перебор. К концу второй голова уже уезжает в ненужном направлении.

— Как относитесь к периодически появляющимся в печати сообщениям об интересе к вам европейских топ-клубов?

— Как к приятному, но не заслуживающему внимания чтению.

— Но представить себя в топ-чемпионате вы уже можете?

— Только в будущем. Лет через пять.

— И в каком чемпионате предпочли бы очутиться?

— В английском. Он импонирует больше всего.

— Вас теперь наверняка часто узнают на улицах и в общественных местах. Это приятно или вызывает какие-то сложности?

— В основном приятно. Но бывают случаи, когда у тебя нет ни сил, ни времени, а тебя окружают, просят автографы или фотографии — у каждой медали есть две стороны.

— Вторая связана еще и с тем, что публичных людей преследуют папарацци.

— От этого никуда не уйдешь. Приходится привыкать.

— Вы уже применяли свою популярность в быту?

— Нет. Да и не так много бытовых проблем я решаю сам.

— Живете по-прежнему с дядей?

— Да, но родители и брат постоянно приезжают, делая это по очереди. Когда мама в Москве, наступает настоящий праздник. Знаете, как я люблю осетинские пироги!

— Надо, значит, искать подругу жизни, которая умела бы их готовить. На этом фронте есть какие-то перемены?

— Нет.

— Судя по несколько смущенной реакции, что-то вы, похоже, скрываете. Ну хорошо, пытать не буду, задам лучше предновогодний вопрос: ваши пожелания себе и окружающим?

— Хотел бы пожелать здоровья всем родным и близким — это главное. Ну а в футбольном плане у меня есть пожелание для себя: пусть прошедший сезон станет худшим в моей карьере.

sport-express.ru